Экономист: Переориентация на Восток, резюмирует экономист, в принципе возможна, но она может привести к сокращению российских экспортных доходов
На мой взгляд, оптимальной могла бы быть стратегия наращивания экспорта нефти и газа с месторождений Сахалина в Японию и Южную Корею, а также максимально быстрое развитие ресурсного потенциала Дальнего Востока и Восточной Сибири - опять-таки для поставок на тихоокеанские рынки, - пишет в статье для "РБК Дэйли" экономист Владислав Иноземцев.
При этом цены на газ в Японии, Южной Корее, Тайване и Сингапуре позволяют обеспечивать и поставку газа в виде СПГ с основных российских месторождений - для этого следует как можно быстрее строить заводы по сжижению газа на Ямале и в Новороссийске/Туапсе. Эти пути транзита могли бы «повернуть» предназначенный для европейских потребителей газ на азиатские рынки.
Стоит ли говорить, что подобная программа займет не менее пяти-семи лет. Хотя технически она вполне реализуема, но в лучшем случае итогом может стать наращивание поставок на Восток до уровня в 35-40% от российского экспорта по нефти и 25-30% по газу, так что независимыми от Европы нам не стать даже при оптимистическом сценарии.
Однако и эта цель может оказаться недосягаемой по причине неочевидной экономической целесообразности разворота.
«Разворот на Восток» может иметь место только в том случае, если Россия перебросит часть нефти и газа, ныне поставляемых в Европу, на азиатские рынки.
Но, во-первых, такая переброска будет очень затратной: для постройки трубопроводов, по которым можно поставлять в восточном направлении из Западной Сибири до 150 млн т нефти и 100-120 млрд куб. м газа в год, потребуется не менее 60 млрд долл., да и транспортировка сырья на расстояние в 5000-6000 км тоже представляется недешевым делом.
И, во-вторых, мы снова сталкиваемся с «проблемой Китая»: значительная часть его импорта нефти идет из стран, с которыми КНР удается договариваться о значительной (до 30 долл. за баррель) скидке в обмен на разного рода экономическое содействие. Китай охотно покупает газ в Туркмении, для которого эти поставки остаются единственной опцией. В среднем туркменский газ обходится Китаю в 260 долл. за 1 тыс. куб. м при средней цене поставок российского газа в Европу в 387 долл. за 1 тыс. куб. м в 2013 году.
Учитывая расходы на доставку, можно говорить о потере российскими газовиками 40% выручки при переориентации на Китай. При этом как в случае с поставками нефти, так и в случае с газом, мы столкнемся с конкурентным рынком, на котором и Саудовская Аравия с Нигерией и Туркмения готовы идти на существенное снижение цен ради недопущения новых игроков.
Кроме того, нельзя недооценивать геополитические последствия новой «большой игры». Китай является крупнейшей в мире промышленной державой и крупнейшим индустриальным экспортером. Ему не нужен северный конкурент, и поэтому Пекин заинтересован в том, чтобы мы и дальше производили только сырье. Это, на мой взгляд, является важным фактором, который нужно учитывать при переориентации наших сырьевых потоков на Восток.
Переориентация на Восток, резюмирует экономист, в принципе возможна, но она может привести к сокращению российских экспортных доходов. Начиная ее, нужно ориентироваться на максимально разнообразный круг потребителей и поэтому предпочитать экспорт морским транспортом трубопроводному. Следует пытаться завоевать высокомаржинальные рынки Японии, Южной Кореи, Сингапура и Тайваня, сотрудничество с которыми может вылиться в серьезную кооперацию, способную дать толчок развитию отечественной промышленности. Ориентация же на Китай не выглядит оптимальной - цены для российского сырья на этом рынке будут ниже, чем в других странах региона; серьезной производственной кооперации мы не добьемся; привязка к Китаю очередной трубой даст России не большую мобильность, а новую кабалу.
При этом цены на газ в Японии, Южной Корее, Тайване и Сингапуре позволяют обеспечивать и поставку газа в виде СПГ с основных российских месторождений - для этого следует как можно быстрее строить заводы по сжижению газа на Ямале и в Новороссийске/Туапсе. Эти пути транзита могли бы «повернуть» предназначенный для европейских потребителей газ на азиатские рынки.
Стоит ли говорить, что подобная программа займет не менее пяти-семи лет. Хотя технически она вполне реализуема, но в лучшем случае итогом может стать наращивание поставок на Восток до уровня в 35-40% от российского экспорта по нефти и 25-30% по газу, так что независимыми от Европы нам не стать даже при оптимистическом сценарии.
Однако и эта цель может оказаться недосягаемой по причине неочевидной экономической целесообразности разворота.
«Разворот на Восток» может иметь место только в том случае, если Россия перебросит часть нефти и газа, ныне поставляемых в Европу, на азиатские рынки.
Но, во-первых, такая переброска будет очень затратной: для постройки трубопроводов, по которым можно поставлять в восточном направлении из Западной Сибири до 150 млн т нефти и 100-120 млрд куб. м газа в год, потребуется не менее 60 млрд долл., да и транспортировка сырья на расстояние в 5000-6000 км тоже представляется недешевым делом.
И, во-вторых, мы снова сталкиваемся с «проблемой Китая»: значительная часть его импорта нефти идет из стран, с которыми КНР удается договариваться о значительной (до 30 долл. за баррель) скидке в обмен на разного рода экономическое содействие. Китай охотно покупает газ в Туркмении, для которого эти поставки остаются единственной опцией. В среднем туркменский газ обходится Китаю в 260 долл. за 1 тыс. куб. м при средней цене поставок российского газа в Европу в 387 долл. за 1 тыс. куб. м в 2013 году.
Учитывая расходы на доставку, можно говорить о потере российскими газовиками 40% выручки при переориентации на Китай. При этом как в случае с поставками нефти, так и в случае с газом, мы столкнемся с конкурентным рынком, на котором и Саудовская Аравия с Нигерией и Туркмения готовы идти на существенное снижение цен ради недопущения новых игроков.
Кроме того, нельзя недооценивать геополитические последствия новой «большой игры». Китай является крупнейшей в мире промышленной державой и крупнейшим индустриальным экспортером. Ему не нужен северный конкурент, и поэтому Пекин заинтересован в том, чтобы мы и дальше производили только сырье. Это, на мой взгляд, является важным фактором, который нужно учитывать при переориентации наших сырьевых потоков на Восток.
Переориентация на Восток, резюмирует экономист, в принципе возможна, но она может привести к сокращению российских экспортных доходов. Начиная ее, нужно ориентироваться на максимально разнообразный круг потребителей и поэтому предпочитать экспорт морским транспортом трубопроводному. Следует пытаться завоевать высокомаржинальные рынки Японии, Южной Кореи, Сингапура и Тайваня, сотрудничество с которыми может вылиться в серьезную кооперацию, способную дать толчок развитию отечественной промышленности. Ориентация же на Китай не выглядит оптимальной - цены для российского сырья на этом рынке будут ниже, чем в других странах региона; серьезной производственной кооперации мы не добьемся; привязка к Китаю очередной трубой даст России не большую мобильность, а новую кабалу.